"Региональный центр патриотического воспитания"

– Александр Валентинович, близится очередная годовщина Победы. И как всегда в этот период, словно по традиции, разгораются споры о том, какой ценой досталась нам победа над фашизмом, какие потери понесла страна. Что вы можете сказать на этот счёт?
– По этому поводу есть немало непроверенной информации, ссылок на неподтверждённые источники. Нередко откровенные жулики снабжают общественность скользкими данными, вводят её в заблуждение. К сожалению, для некоторых «специалистов» такие фальшивые цифры и «сведения» – действенный способ привлечь внимание к своей особе, заработать политические очки. Обидно, что находятся люди, которым не дорога история, память, не дорога честь государства. В действительности им не дорога и та цена, которую заплатил наш народ за Победу.
Мы руководствуемся такой цифрой общих людских потерь СССР: 26,6 миллиона человек. Эти данные были подтверждены статистическими методами на основании анализа переписей населения довоенного и послевоенного периодов с учётом сведений по естественной убыли населения. Что же касается потерь Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне (с учётом войны с Японией), так называемых демографических, то они составляют 8 668 400 человек. Речь идёт о невосполнимых, безвозвратных людских потерях, к которым относятся убитые и умершие от ран на этапах эвакуации, пропавшие без вести, пленные, а также небоевые потери – погибшие в результате происшествий, несчастных случаев, осуждённые к расстрелу.
В конце 1980-х годов была проведена тщательная работа по установлению точного числа потерь Вооружённых Сил в годы войны. К ней был привлечён широкий круг авторитетных специалистов как из Минобороны, так и из других ведомств. Изучался огромный массив документов, к работе были привлечены учёные-демографы из Академии наук, Госкомстата, МГУ, других научных организаций и учреждений. Были рассмотрены декадные и месячные донесения о людских потерях всех фронтов, флотов, армий и флотилий, военных округов, статистические отчёты по раненым и больным Военно-санитарного управления Красной Армии. В тех случаях, когда донесения из войск не поступали, а такое было особенно характерным для первых месяцев войны, потери определялись расчётным способом. При этом использовались сведения о списочной численности личного состава соединений – до начала и к концу операций, а также архивные материалы немецко-фашистского командования, связанные с захватом пленных и нанесёнными нашим вой­скам потерями.
В соответствии с положением, существовавшим в годы войны в Красной Армии и Военно-Морском Флоте, потери личного состава подразделялись на безвозвратные и санитарные. Были разработаны формы отчётных документов по потерям, которые представлялись в Генеральный штаб штабами фронтов, армий и военных округов. В свою очередь Генштаб для доклада в Ставку Верховного Главнокомандования готовил обобщённые данные за каждый месяц и год войны. Говорить о том, что потери каким-то образом приуменьшались, нельзя. Да, были случаи, когда массовые одномоментные потери подавались в документах, можно сказать, по частям – в течение нескольких дней. Но абсолютный обман был невозможен, ведь, уменьшая в донесениях реальные потери, командир не мог рассчитывать на соответствующее пополнение своего подразделения. Кроме того, он получал довольствие на тех, кто находился в строю, а за пайки и имущество, полученные незаконно на погибших, можно было попасть под уголовное преследование, угодить в штрафбат.
– А что можно сказать о пропавших без вести? Верно ли утверждение, что всех их поголовно записывали во «врагов народа»?
– Вокруг этой темы также много инсинуаций. Высказываются мнения о том, что официальные цифры якобы можно смело умножать на два, на три. Столько без вести пропавших у нас просто быть не могло! Той же комиссией, созданной в конце 1980-х годов, было определено, что в годы Великой Отечественной войны пропали без вести и попали в плен 4 559 000 военнослужащих. Из этого числа достоверно известно об участи 3 448 500 человек: 1 836 000 вернулись из плена, 937 700 были призваны повторно из оказавшихся на освобождённой территории, 673 000 погибли в плену (по данным противника). Неизвестна судьба 1 110 500 военнослужащих. По расчётам, из этого количества около 610 тысяч умерли в плену и не вернулись на родину (в немецких документах они по разным причинам не учтены), и более полумиллиона, вероятно, погибли на поле боя, но в донесениях фронтов были показаны в качестве пропавших без вести.
Почему число пропавших столь велико? Просто командиры предпочитали указывать в документах именно такое обстоятельство: «Пропал без вести». Дело в том, что согласно приказу народного комиссара обороны от 27 июня 1941 года за семьёй такого военнослужащего сохранялось право на пособие. Это, к слову, по-своему опровергает избитый тезис о том, что все пропавшие без вести якобы поголовно записывались в предатели Родины с лишением всех прав не только в отношении них, но и их близких. На самом деле такого не было: семьи пропавших без вести получали помощь от государства. За исключением, конечно же, тех, кто сознательно встал на путь предательства, – таких как Власов, Жиленков, Трухин, Благовещенский. Их семьи лишались всяческой поддержки, и это было оправданным решением.
– Александр Валентинович, известно, что и спустя многие десятилетия после Победы, в наши дни, продолжается работа по установлению имён безвестных защитников Отечества. Насколько она результативна?
– В числе вопросов, которые решаются Министерством обороны России во взаимодействии с представителями поискового движения, – обнаружение неизвестных воинских захоронений, предание земле найденных останков воинов. Кстати, замечу, что такая работа проводилась и в первые послевоенные годы. Но, учитывая масштабы Великой Отечественной – территориальные, людские, временные, – это было крайне затруднительно. У нас ведь почти 8 тысяч городов было разрушено, сотни тысяч сёл лежали в руинах. Поэтому останки павших находят и сегодня. Где чаще всего? В труднодоступной местности, в том числе в высокогорье, в лесах, болотах. Всё это – районы, где велись наиболее ожесточённые бои, места окружений наших войск. Несколько экспедиций, к примеру, было в Приэльбрусье: там до сих пор находят останки и наших, и немецких солдат. Ведь ни похоронить их в тех камнях, ни тем более эвакуировать тела погибших к подножию гор в период боевых действий не было возможности.
Но хочу подчеркнуть: утверждение о том, что незахороненными у нас остаются «миллионы», неправда. Более того, это опять же проявление недалёкости, клевета на государство. Такого не было и не могло быть в стране, вся история которой – это военная история, где поколения людей воспитаны на уважении к памяти павших. Чуткое отношение к истории Отечества прослеживается у нас хотя бы в заинтересованном участии граждан в поисковой работе. У Минобороны России сегодня заключены соглашения о совместной деятельности с общероссийской общественной организацией «Поисковое движение России», с Российским военно-историческим обществом, с ДОССАФ. «Поисковое движение России» – крупнейшая организация, занимающаяся полевой и архивной работой. Она объединяет более 42 тысяч поисковиков всех возрастов в составе 1428 поисковых отрядов. В 2017 году проведено свыше 1,3 тысячи экспедиций, в которых приняли участие без малого 38 тысяч человек. Результатом этой работы стало обнаружение останков почти 20 тысяч бойцов и командиров.
– Найти останки важно, но ещё важнее установить имена людей, возможно, выяснить обстоятельства их гибели…
– Безусловно. В настоящее время мы устанавливаем в год от 1,5 до 2 тысяч имён. Большую поддержку мы получили с созданием таких электронных информационных ресурсов, как Обобщённый банк данных «Мемориал» (банк данных о защитниках Отечества, погибших, умерших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны и послевоенный период), портал «Память народа», а также электронный банк документов «Подвиг народа» – уникальный информационный ресурс открытого доступа, предоставленный Министерством обороны России и наполняемый всеми имеющимися в военных архивах документами о ходе и итогах основных боевых операций, о подвигах и наградах воинов. Отступая от темы, скажу, что имеется поручение главы государства создать такую же базу данных и по Первой мировой войне.
Перечисленные выше ресурсы позволяют нам идентифицировать захоронения, не оформленные как воинские, но созданные непосредственно в ходе боевых действий. Тогда ведь командиры подразделений составляли соответствующие доклады по команде, всё делалось на основании директивных документов. Существовала форма донесения о безвозвратных потерях (по персональному составу), в них указывались место захоронения, воинское звание, фамилия, имя, отчество, должность погибшего, партийность, место и время гибели, места проживания ближайших родственников. Не всегда всё, что полагалось, делалось строго по форме, на бланках установленного образца. Нередко использовалась какая-то вторичная бумага, иногда даже папиросная… Впоследствии у нас возникли сложности при работе с этими документами. Но это тоже документы! Мы их, кстати, по ходу ещё и реставрируем. Такая работа ведётся по сей день, она охватывает не только Центральный архив Мин­обороны России, не только донесения по количественному учёту и картотеку, созданную на основе этих донесений, но и массу других документов о погибших и пропавших без вести, которые мы также обрабатываем и устанавливаем имена.

– Что можно сказать о деятельности поискового батальона, входящего в состав Минобороны России?

– 90-й отдельный специальный поисковый батальон, без преувеличения, уникальная воинская часть. Он был создан решением министра обороны РФ и имеет своей главной целью возвращение из небытия имён погибших, предание земле их праха и, по возможности, установление их родных и близких. Сегодня этот батальон входит в состав Западного военного округа, ведёт большую поисковую работу в районе того же Невского пятачка, Синявинских высот, где шли жестокие бои. За период с момента своего формирования (2006 год) личным составом 90-го оспб были найдены останки 8612 воинов Красной Армии, из которых удалось идентифицировать почти пятьсот. Обнаружено свыше трёхсот солдатских медальонов, 320 единиц стрелкового оружия и 305 образцов военной техники, найдено и уничтожено около 9 тысяч боеприпасов. За прошлый год найдены останки 596 защитников Отечества, 62 солдатских медальона (из них прочитано три), обнаружены и переданы останки 19 солдат вермахта. Найдены 15 фрагментов стрелкового оружия и фрагменты самолёта (кабина пилота, часть фюзеляжа и крылья без обшивки).
Стоит также отметить, что в батальоне проходят военную службу по призыву бывшие члены поисковых организаций, обладающие знаниями, умениями, навыками в проведении поиска, эксгумации останков погибших воинов и их перезахоронения. В 2017 году в батальон из поисковых отрядов были призваны 23 новобранца. Создан свой музей, налажена работа с общественными организациями. Найденные поисковиками уникальные артефакты пополняют экспозиции военных музеев, к примеру, ряд экспонатов передан в Парк «Патриот», Музей обороны Ленинграда.
– Александр Валентинович, знаю, что в составе Управления Мин­обороны России по увековечению памяти погибших при защите Оте­чества имеются представительства (представители) по организации и ведению военно-мемориальной работы за рубежом. И в этой связи не могу не спросить вас, как организована эта деятельность, как она складывается с учётом нынешней непростой политической ситуации вокруг России.
– Действительно, подразделения управления сегодня развёрнуты в Польше, Германии, Венгрии, Румынии, Чехии, Словакии, США и Китае. В Литве местные власти разрешения на открытие представительства пока не дают, а вот в Словении эта работа выходит на финишную прямую. Прорабатывается также вопрос о создании представительств в Болгарии, Сербии и Турции.
Если говорить об обстановке… Самое печальное положение дел сейчас в Польше. Вы и сами видите, что там происходит: варварски разрушаются памятники, оскверняются мемориальные объекты. Нет никаких сомнений, что это следствие оголтелой антироссийской истерии, проявление информационной войны против нашей страны, против истории.
Никому никакие доказательства при этом не нужны. Например, когда мы заявляем протест по поводу сноса очередного мемориала, нам говорят, что сносятся только памятники, имеющие отношение к коммунистическому режиму, с которым сейчас у них ведётся борьба. Кладбища же они якобы не трогают. Мы показываем документы, где указано, что должны охраняться и кладбища, и памятные знаки. Однако эти документы они трактуют совсем не так, как следовало бы, переворачивают всё с ног на голову.
У нас существует 15 межправительственных соглашений о статусе и уходе за воинскими захоронениями. Кстати, с Польшей такое соглашение было заключено одним из первых. Там постоянно находились наши сотрудники, ещё со времён Северной группы войск в период, когда ею командовал генерал-полковник Виктор Дубынин. При штабе СГВ была создана военно-мемориальная группа, которую после вывода войск сохранили при посольстве. Все послы поддерживали нашу группу – помогали автотранспортом, оргтехникой. Теперь там действует полноценное штатное представительство управления.
К счастью, в той же Польше, где людей откровенно пичкают лживой информацией, далеко не все разделяют русофобские настроения. Недавно в городке Прошовтце, в 35 км от Кракова, было восстановлено кладбище, на котором похоронены свыше шестисот наших воинов. Когда его открывали после ремонта, собрались местные жители, представители властей. Активную работу ведёт местная общественная организация «Содружество «Курск». Она занимается поисковой деятельностью, помогает в сохранении военных и исторических памятников и объектов культуры, находящихся на территории современной Польши, активно противодействует переписыванию и искажению истории, защищая память и доброе имя солдат Войска Польского и Красной Армии, погибших при освобождении польской земли от гитлеровской оккупации.
– И всё же, как нам реагировать на проявления, подобные сносу наших памятников? Может, ответить, как сейчас говорят, симметрично?
– Конечно, мы могли бы так сделать, и наш ответ был бы для польской стороны болезненным. Скажем, есть знаменитый мемориал «Катынь» в Смоленской области, созданный на основании межправительственного соглашения. Так вот, рядом с ним с недавних пор появился «мемориал» самодельный – сотни крестов с фамилиями якобы погибших там поляков. Ничего под этими крестами нет – ни могил, ни останков. Более того, на некоторых табличках указаны имена живых людей, а кресты поставлены просто как некий символ. Это профанация чистой воды, и можно смело пустить всё это под бульдозер: никаких правовых оснований сохранять подобные «объекты» у российской стороны нет. Но мы так не делаем. Становиться на те же позиции, что и варвары XXI века, лжецы, клеветники, лицемеры, мы никогда не будем. Будем действовать в правовых рамках, как это принято в цивилизованном мире.
К слову о Катыни. Нас постоянно ею укоряют. Как историк, скажу, что эта тема требует проработки. Да, мы признали и ту трагедию, и свою вину в ней. И всё же сомнения, основанные на некоторых фактах, остаются. И потом, озадачивает другое обстоятельство. В тех местах шли бои 1941 года, там погибали наши солдаты. Но их захоронения не обозначены, и сотрудники мемориального комплекса в Катыни препятствуют проведению поисковых мероприятий. А когда по решению Минкультуры России были установлены стенды, на которых рассказывалось о злодеяниях поляков по отношению к нашим военнопленным в 1918–1920 годах, Варшава закатила скандал. А ведь достоверно известно, что на польской территории существовали лагеря для пленных красноармейцев, где люди содержались в нечеловеческих условиях, гибли от голода и болезней. Сами поляки называют цифру в 18 тысяч погибших, но, по оценкам серьёзных историков, занимавшихся изу­чением этого вопроса, это число колеблется в пределах от 65 тысяч до 75 тысяч человек. Люди были умерщвлены сознательно. Поляки парируют: то было трудное время, мы сами недоедали, болели. Это позиция лицемерна. Когда тогдашний начальник военно-санитарного управления Польши проинспектировал Тухольский лагерь, он пришёл в ужас. И докладывал Пилсудскому, призывал его, как европейца, не относится к людям как к животным, срочно принять меры. Ничего сделано не было. Не делается и сегодня. К примеру, польская сторона до сих пор не даёт нам разрешения на установку памятных знаков о тех трагических событиях, всячески уходит от этого вопроса. В то же время польские делегации регулярно приезжают в Россию, привозят молодёжь в ту же Катынь, всё показывают, рассказывают. Мы же в те места, где были варварским способом безвинно умерщвлены наши соотечественники, никого не возим.
Уверен, порицание и презрение обязательно настигнет тех, кто сегодня крушит памятники в Польше. Отмечу, что в других государствах столь откровенно циничного отношения к исторической памяти нет. Есть неприятные моменты в странах Прибалтики, например. Скажем, нам до сих пор не принесены извинения за перенос Бронзового солдата в Таллине, а ведь там располагалось захоронение 11 погибших солдат. В Шауляе сейчас хотят до неузнаваемости изменить внешний облик памятника «Воинам-освободителям», связать его тематику с «оккупацией». В Чехии нашлись деятели, которые предложили возле памятника Маршалу Советского Союза Ивану Коневу установить табличку с клеветническими инсинуациями в его адрес.
Мы сосредоточиваем свои усилия на другом – на реализации межправительственных соглашений, на том, чтобы не дать повода нашим партнёрам в чём-то упрекнуть нас. Всем воинским захоронениям, находящимся на российской территории, обеспечивается уход в соответствии с действующими соглашениями. Участвуем в совместных мероприятиях с венграми, румынами, немцами, когда их делегации приезжают проведать свои захоронения на российской земле: это также определено договорами. На нашей территории расположены 22 сборных кладбища, где похоронен почти миллион немецких солдат. Всё, что предусмотрено соглашениями, при этом выполняем – даже оркестр обеспечиваем с ротой почётного караула. Но параллельно требуем, чтобы уважение оказывалось и нашим захоронениям, находящимся в других странах. И это выполняется. Недавно в Будапеште, на крупнейшем в Венгрии Мемориале советским воинам на кладбище Керепеши, где покоятся более 6 тысяч советских воинов, были перезахоронены останки 21 солдата, найденные при строительных работах в различных районах венгерской столицы. Церемония прошла с отданием всех полагающихся воинских почестей, в присутствии большого числа местных жителей.
Кстати, отмечу, что за рубежом немало людей, которые ухаживают за нашими захоронениями, в том числе одиночными, занимаются этим десятилетиями. Есть такие примеры в Австрии, в Норвегии.

Олег ВЛАДЫКИН, Дмитрий СЕМЁНОВ, “Красная звезда”, 27 апреля 2018 года

http://www.redstar.ru/index.php/newspaper/item/37072-bezymyannykh-pogostov-stanovitsya-menshe