Гений стратегии
Летопись нашей армии расцвечена яркими именами
Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков – один из выдающихся полководцев Второй мировой войны. Наиболее ярко его полководческий талант проявился в Великой Отечественной войне. Будучи членом Ставки ВГК и заместителем Верховного Главнокомандующего, командуя около двух лет различными фронтами, он был участником важнейших событий и операций Великой Отечественной войны. В преддверии Дня защитника Отечества редакция «Красной звезды» попросила рассказать о маршале Победы президента Академии военных наук генерала армии Махмута Гареева.
Наиболее важными ступенями становления полководческого искусства Георгия Константиновича Жукова в годы Великой Отечественной войны стали Ельня, оборона Ленинграда и Москвы, Сталинград, Курская битва, Киевская, Корсунь-Шевченковская, Белорусская, Висло-Одерская и Берлинская операции. Достаточно вспомнить, как в тяжелейших условиях, когда советские войска на всех направлениях отступали, была буквально вырвана победа под Ельней проведением первой с начала войны успешной наступательной операции.
В таких операциях, как оборона Ленинграда или Москвы, где полководческое искусство проявлялось не в броских формах оперативного манёвра, а в железной воле, непоколебимой решимости отстоять город, в жёсткой организации и твёрдости управления, жуковский характер сказался с особой силой.
Если в сентябре под ударами немцев Западный фронт практически развалился, то заново восстановленный в ходе тяжёлых боёв этот же фронт под командованием Жукова в октябре-ноябре 1941 года впервые за время войны провёл успешные оборонительные операции и смог не только отразить наступление немецко-фашистских войск, но и отбросить их от Москвы.
Во время сталинградских событий именно Г.К. Жуков вместе с А.М. Василевским вовремя уловили момент, когда надо было отказаться от растраты сил на продолжение многочисленных контрударов, копить силы и подготовить более основательную наступательную операцию, завершившуюся окружением и уничтожением 300-тысячной группировки противника.
Курская битва, кроме огромной победы и достижения коренного перелома в ходе войны, с точки зрения развития военного искусства означала новое постижение сути стратегической обороны, когда войска переходили к обороне не вынужденно, а заблаговременно, чего не удавалось ни в 1941, ни в 1942 году. Не удавалось потому, что на оборону смотрели лишь как на временный, вынужденный вид военных действий, рассчитанный на отражение наступления превосходящих сил противника в короткие сроки и с ограниченными силами.
Но опыт не подтвердил этого. Оказалось, что оборона в стратегическом масштабе с целью удержать занимаемые рубежи и без большого отступления разгромить наступающего противника требует не ограниченных, а крупных сил и проведения не кратковременных, а ряда ожесточённых оборонительных сражений. Такое понимание стратегической обороны было одним из крупных открытий в военном искусстве.
В сражениях 1944–1945 годов Жуков руководил крупнейшими стратегическими операциями групп фронтов как прообразами новой формы стратегической операции на ТВД, достигнув высочайшего уровня полководческого искусства в Белорусской, Висло-Одерской и Берлинской операциях. Берлин, например, был взят всего за семь суток.
Военная история знает много разных полководцев, но, видимо, не больше десяти из них попали в разряд великих. Для того чтобы попасть в эту элиту, надо было не только одержать крупные победы, но и проявить оригинальность, блистательность полководческого почерка, гениальность решений и избранных способов действий и в целом высокий уровень военного искусства.
После войны некоторые историки интересовались у Жукова, какого принципа он придерживался: принципа «затухающей» или «незатухающей» наступательной операции, почему в ходе Висло-Одерской операции с выходом на рубеж Быдгоща и достижения конечной цели операции он упорно добивался согласия Сталина на дальнейшее безостановочное наступление к реке Одер, а после этого вопреки требованию Верховного Главнокомандующего продолжать наступление на Берлин настаивал на оперативной паузе, за что его после войны некоторые военачальники критиковали. Жукова упрекали и в том, что он после задержки у Зеловских высот ещё до прорыва всей тактической зоны обороны ввёл в сражение танковые армии.
На все эти вопросы и упрёки Георгий Константинович вполне резонно отвечал, что он не придерживался никаких отвлечённых теоретических принципов и уставных положений, а исходил каждый раз только из конкретно складывающейся обстановки и оперативно-стратегической целесообразности. В первом случае положение и действия противника, возможности своих войск позволяли совершить бросок к Одеру, а в феврале-марте условия уже были другими.
Жуков перед каждой операцией изыскивал новое построение артиллерийской подготовки, новые приёмы разведки боем и атаки главных сил, уделяя особое внимание проявлению хитрости и дезинформации противника. Он считал, что каждый бой, операция уникальны и неповторимы по своим условиям, такими же уникальными и неповторимыми были его решения и способы действий.
Самый страшный враг рационального военного искусства – это шаблон и догматизм. Главная суть жуковского полководческого искусства – в творчестве, новаторстве, оригинальности, а следовательно, в неожиданности решений и действий для противника.
Г.К. Жуков, как и К.К. Рокоссовский, считал самым опасным в военном деле и в подготовке военных кадров подмену сложнейшего процесса выработки решений поверхностным, отвлечённым приложением теории к практике, когда решения не вытекают из анализа конкретных условий обстановки, а извлекаются из теории.
Таким образом, первая отличительная черта полководческого искусства Жукова – это неиссякаемое творчество и новаторство, которому он завещал офицерам учиться всю жизнь.
Вторая примечательная его черта – глубокий, гибкий ум и проницательность. По словам Макиавелли, «ничто так не делает полководца великим, как умение проникать в замысел противника». Жуков в совершенстве владел этим искусством. Умение Жукова читать мысленно самую сложную, запутанную обстановку, как открытую книгу, не только проникнуть в замысел противника, но как бы в живом виде воссоздать в сознании возможный ход развития событий, давало ему возможность предвидеть их и принимать заблаговременные меры.
Эта его способность особую роль сыграла при обороне Ленинграда и Москвы, когда при крайне ограниченных силах только за счёт хорошей разведки, предвидения возможных направлений ударов противника Жукову удавалось заблаговременно собирать на эти направления не основные, как это положено по науке, а практически почти все имеющиеся средства.
Третья, очень важная черта полководческого искусства Жукова и вытекающий из неё урок – это тщательное планирование, всесторонняя подготовка каждой операции. При этом Георгия Константиновича отличало умение твёрдо и настойчиво проводить в жизнь принятые решения, огромная воля и мужество в отстаивании своих предложений и решений.
Когда-то Клаузевиц писал: «Чем выше мы поднимаемся по ступеням служебной иерархии, тем больше преобладания в деятельности получает мысль, рассудок и понимание; тем более отодвигается на второй план смелость, являющаяся свойством темперамента… Поэтому мы так редко находим её на высших постах, но зато тем более достойной восхищения является она тогда».
Из истории мы знаем, как это непросто. Даже великий полководец Кутузов не смог под Аустерлицем противостоять своенравию двух императоров. Иногда легче проявить храбрость в бою, чем элементарное гражданское мужество. Мужество Жукова проявилось ещё на Халхин-Голе. Если во время событий на озере Хасан Мехлис и другие просто подмяли Блюхера, то Жуков на Халхин-Голе с огромным риском для себя сразу пресёк некомпетентные вмешательства маршала Кулика и Штерна. Перед отправкой в Ленинград он поставил перед Сталиным условие – запретить Жданову вмешиваться в оперативные дела…
Иногда в исторической литературе говорится о больших боевых потерях и «жестокости» Жукова. Однако маршал на протяжении всей своей военной службы исповедовал принцип максимально возможного сбережения людей, достижения победы с минимальными потерями.
Жуков не просто голословно провозглашал требования о сбережении людей. Он своим самоотверженным требовательным отношением к себе лично и боевой подготовке войск, тщательной подготовкой командиров, штабов и войск к каждой операции, предостерегая от оплошностей, настойчиво добивался (насколько это было возможно) наиболее целесообразных решений – всем этим он уже закладывал основы для успешного выполнения боевых задач и сокращения потерь в людях и технике.
Откуда же слухи о жестокости Жукова? Так, например, говорили, что при контрнаступлении под Москвой Западный фронт понёс больше потерь, чем Калининский (Западный – 100 тысяч, а Калининский – 27 тысяч). Но при этом умалчивали, что в составе Западного фронта было более 700 тысяч военнослужащих, а Калининского – 190 тысяч.
Если же брать потери в процентном отношении от общей численности войск (что более правильно), то картина получается совсем иная. Безвозвратные потери Западного фронта под командованием Г.К. Жукова составляют 13,5 процента от общей численности войск, а Калининского – 14,2 процента. В Ржевско-Вяземской операции у Жукова – 20,9, а у Конева – 35,6 процента. В Висло-Одерской операции у 1-го Белорусского фронта – 1,7, а 1-го Украинского – 2,4 процента; в Берлинской операции, где наиболее крупная и сильная группировка противника противостояла 1-му Белорусскому фронту, потери 1-го Белорусского фронта – 4,1, а 1-го Украинского фронта – 5 процентов. И так во всех операциях…
Спустя многие десятилетия после войны становится всё более очевидным, что Георгий Константинович Жуков навсегда вошёл в военную историю как великий полководец. В военной истории России после Суворова равных ему не было.
Генерал армии Махмут ГАРЕЕВ, «Красная звезда», 19.02.2016
http://www.redstar.ru/index.php/newspaper/item/27831-genij-strategiiV